На главную Карта сайта Письмо нам
События
Культурный форум

В Санкт-Петербурге 7-9 декабря на самом высоком уровне прошёл Культурный Форум на тему «Человек. Культура. Мир.». 

читать далее

-----------------------------
КНИГА ЖИЗНИ НАРОДА
-----------------------------
Возвращение
-----------------------------
Все статьи
Журналу "Аврора"
45 лет
"Аврора". Взгляд в юность

Надо сказать, тогда все думали, что война долго не продлится, мы разобьем врага на чужой территории: «…малой кровью, могучим ударом», как пелось тогда в одной популярной песне...

читать далее

-----------------------------
История в картинках
-----------------------------
Любовь к литературе
-----------------------------
Все статьи
Уроки чтения
Об эксклюзивной легитимности менталитета

В 90-е годы в нашем обиходе появились загадочные, неизвестные доселе слова: «эксклюзивный», «толерантный», «легитимный», «менталитет». Правда, на поверку оказалось, что это не что иное, как иностранные синонимы известных всем понятий...

читать далее

-----------------------------
Об идеологических войнах и толстых журналах
-----------------------------
Новая книга Е.Вертлиба
-----------------------------
Все статьи
Над журналом работают

 
Кира Грозная


Виктория Черножукова


Илья Бояшов


Сергей Протас  

 
Валерий Десятов


Александр Щеглов 


НАШИ ДРУЗЬЯ

Главная > Наши авторы
Наши авторы
26.12.2013



АДМИРАЛ КОЛЧАК

Вероятно, так бывает раз в жизни… 

В поезд я садился в Челябинске. До Ленинграда дорога не близкая, как обычно, готовился к дальней поездке. Здесь уже стояла зима, и было довольно холодно. В плацкартный вагон зашел минут за двадцать до отправления и, отыскав свое место в купе на нижней полке, слегка удивился, что рядом никого нет. Остальной вагон тоже выглядел полупустым. Читать не хотелось. Да и за окном не было ничего интересного, тем более что уже смеркалось. Думалось о другом, и это другое не давало мне покоя со вчерашнего вечера. 

По коридору раздались шаги, в наше купе зашли молоденькая девушка в сопровождении мужчины и женщины, как оказалось - родителей. Поскольку времени оставалось мало, они торопились и по их разговору я понял, что поедет только эта девушка. Продолжая смотреть в окно, краем глаза заметил, что она уже скинула темно-синюю пуховую куртку и устроилась у окна напротив. Мама с папой о чем-то пошептались, пристроили рядом с ней небольшую сумочку, видимо, с продуктами, бросили на меня настороженно-оценивающий взгляд и, попрощавшись с дочкой, бесшумно прошли к выходу. Шевельнулась невольная жалость к ним – вот так поездом дальнего следования, одну, отправлять своего ребенка, да еще почти девочку. В полумраке вагона ей можно было дать лет семнадцать, хрупкая, тоненькая, но, как я сразу отметил, очень красивая. Одетая уже по-дорожному, она легко скинула тапочки и в теплых цветастых носках пристроилась спиной к окну, согнув ноги в коленках и набросив на них одеяло. В руках ее оказался небольшой томик, видимо стихов, и поскольку она углубилась в чтение, я невольно сбоку позволил себе полюбоваться правильным почти иконным профилем личика, спускавшимися чуть ниже плеч светлыми волосами, всей ее грациозной фигуркой…Боковые места в вагоне оставались пусты, да и в соседних пределах не слышалось ни шума, ни разговора. За окнами сгущалась темнота, поезд тронулся. 

Я возвращался домой в Ленинград. Ездил в Челябинск на юбилей к родственникам. По обыкновению вез с собой гармошку, звучную, голосистую гармошку тульской работы, купленную еще в конце восьмидесятых, но простоявшую без радости аж более пяти лет. Любовь к ней проснулась только в конце девяностых и с тех пор она перестала грустить, заиграла, поначалу сковано и неуклюже, а затем уж вовсю показав свой звучный нрав. И теперь рядом с фотоаппаратом и видеокамерой со мной частенько охотно пристраивалась эта яркая трехрядка. А куда денешься? Тем более, что с некоторых пор она стала даже обязательной спутницей во всех моих путешествиях. Вскоре я окончательно убедился в том, что лучше брать гармонь с собой, но она останется, как говорится, не при деле, чем оказаться в ситуации крайней ее необходимости, а ее рядом не окажется. Потому что народ наш по-прежнему влюблен в песню и подолгу молчать ей обычно не приходится. По-разному, конечно, порой складываются дорожные ситуации, однако в целом песни поются - песни разные – русские народные, военные, походные, застольные. Замечено мною давно, что чаще и больше всего поются именно военные песни и особенно - о Великой Отечественной войне. В этом народ наш уникален! Даже в горе большом не покидает его тяга к музыке, к душевной песне. Вспомните – самые лучшие из них были написаны в первые два тяжелейших года последней великой войны. Особенно хорошо принимают и часто просят - «Эх, дороги…», «Волховскую застольную», «Прощайте, скалистые горы», «Споемте, друзья», «Броня крепка и танки наши быстры»… хотя, чего греха таить, - слов, порой, на пару куплетов только и помнят. И кроется в наших песнях о войне, по-моему, какая-то давняя, необъясненная до конца тайна. Ведь сколько живет наша страна, столько и ведет борьбу за свое существование, не желая, однако, при этом ни чужой земли, ни чужой жизни, ни чужого унижения. Однажды курд по национальности и писатель по призванию души Карем Раш, написал

«Русский народ можно обвинить в тысяче грехов, но от одного он свободен. Никогда в истории он сознательно не унижал ни один народ. Его пытаются оскорбить только те народы, которые обязаны ему физическим существованием на земле». Жажда справедливости, всемирная отзывчивость, безмерная тяга к любви – все это в высшей степени определяло и определяет ту меру духовности русской души, из которой и рождаются удивительной чистоты и глубины песни. И потому кажется мне порой, что звучит лейтмотивом в этих песнях одна щемящая тайная нота – все еще повторится… 

Я исподволь продолжал наблюдать и любоваться своей юной попутчицей, которая, к счастью, увлеченная чтением, не замечала не слишком тактичного моего на себе внимания. 

Вскоре воспоминания вчерашнего дня вновь всплыли в моей памяти и в какой-то момент я физически ощутил, что все происходящее сейчас вокруг меня – и полумрак вагона, и относительная тишина вокруг, и мерный стук колес, зимний мрак за окном и эта девочка – вдруг приобрело смутные очертания реальности, реальности событий почти столетней давности, причем удивительным образом совпадали и время года, и обстановка, и присутствие моей незнакомки, но самое главное – эта дорога, эта железная дорога, по которой в кромешной тьме неслись сейчас полусонные вагоны. То была великая Транссибирская магистраль, на десять тысяч километров протянувшаяся от Владивостока до западных границ России, или Великий Сибирский путь, как его в старину называли. И в образе сидевшей сейчас напротив меня девушки вдруг проступили черты той, которая в те дни так тревожила и волновала сердце влюбленного адмирала, была его молитвой и судьбой, и которая до конца разделила с ним последние трагические дни его жизни. Именно здесь, той же дорогой, они ехали тогда одни в штабном вагоне – чужая жена Анна Сергеевна Тимирева и Верховный Правитель России Александр Васильевич Колчак. 

Не смея еще пошевелиться от ощущения пришедшего вдруг наваждения, чтобы не быть сраженным ответом и сам того не сознавая – зачем? – слегка сдерживая голос, я спросил – «Простите - как Вас зовут?». Она не вздрогнул, как от неожиданности, показалось – даже ждала моего вопроса, чуть опустила руку с книжкой, и, не поднимая головы, слегка повернув ее ко мне, так что даже малая прядь не шевельнулась у ее глаз, мягко сказала – «Аня». Внутри что-то напряглось… – так не бывает! Этого не может быть… Слишком много совпадений, слишком много… И все же желая до конца испить нелегкую эту чашу, и так, чтобы скорее, наконец, разувериться в реальности происходящего, снова спросил – « А отчество Ваше, случайно, не…. Сергеевна?». « Нет, Витальевна». Невольно обмяк, расслабился. Все правильно… На что я надеялся?... Мистика какая-то… Это меня немного успокоило, но не лишило желания продолжить внутренний монолог и предаться мучительной игре воображения..
Пробыв какое-то время в ощущении ирреальности происходящего, встал, прошел в служебный тамбур.

В поездах я частенько провожу время в холодных по обыкновению тамбурах, накинув куртку на плечи, потуже запахнувшись, и, прислонясь к ледяному стеклу, люблю глядеть в ночь. Так лучше думается.. Желающие покурить туда не заглядывают, желающих постоять на холоде обычно не находится. Однако стало зябко и я вернулся, но сел не на свое место, а напротив, на боковое по ходу поезда. Попутчица моя оказалась справа в глубине купе, сидя в том же положении и продолжая изучать свою крохотную книжицу. 

Я смотрел в окно, с благодарностью воздавая хвалу Тому, кто подарил мне сейчас эти часы, этот полупустой вагон, эту барышню с именем Анна… и единственно о чем молил я Его – продлить до конца пути или хотя бы на одну ночь то тревожное очарование, которое сам для себя придумал и в которое сам поверил, чтобы иметь хоть малую возможность в тишине и покое представить, а может и чуть-чуть почувствовать - что же могло происходить около века назад лютой снежной зимой на этом отрезке Великого Сибирского пути, так трагически соединившем имена двух любящих друг друга людей… 

И этот удивительный случай подарил мне минувший вечер. 

А вчера было так. Волею обстоятельств я оказался на какое-то время один в квартире своих родственников. В просторной чистенькой гостиной небогатый набор - телевизор, диван, пара кресел, сервант. Телевизор включать не хотелось, его дьявольский формат и особенно назойливость рекламы могут погубить любое настроение. ( Реклама в фильмах убивает в зрителе соучастника, сопереживателя, творца, если хотите! И это главное

А иначе – для чего все? Помню – когда-то готовил даже большое исковое заявление отечественным телеканалам на предмет возмещения миллионной компенсации за наносимый моральный ущерб. Не пожелав дать ход своей несовершенной в юридическом отношении писанине, успокоился лишь тем, что, поделившись однажды своим замыслом с хорошо известным тележурналистом, услышал – « А знаешь, ты ведь можешь выиграть этот процесс…» ) 

Перебирая стопку лежащих рядом видеофильмов, прочел на одном из них крупными буквами – «Адмирал». Какой чудный подарок! Есть время, есть возможность, есть, наконец, сам фильм, который давно собирался посмотреть и
все не находил подходящего случая.. И вот!.. Зажегся экран и я с удовольствием опустился в кресло. Балы, мелькание золотых эполет и женских причесок, разрывы палубных снарядов и отрывистые команды офицеров, звуки гимна «Боже, царя храни!» и застывшие в строю моряки - все разворачивалось широкой панорамой предреволюционной бури в стране.

Образ адмирала Колчака притягивал меня давно, притягивал не столько масштабом личности, разносторонней образованностью, многообразием и объемом свершенных им во имя флота России деяний, пониманием долга и чести, сколько желанием глубже понять – как, какими мотивами и принципами руководствовался этот блестящий морской офицер в выборе сил и средств в своей борьбе за Россию, которая в крови и муках пытала в то время красную и белую правду, искала, наконец, тот единственный путь, на который желала встать, чтобы вновь возродиться в Величии и Славе.
Экранные образы адмирала и Анны Сергеевны я принял сразу и сразу сознательно полюбил их. Первоначальная любовь к героям обязательна для зрителя, она дает возможность сопереживать, полнее и глубже понимать мотивы их поведения. Долго потом, лежа на диване, перебирал я в памяти те факты биографии адмирала, о которых знал, и те, которые узнал сегодня. Читал, что его погубила излишняя наивность политика, что, как политик, окруженный со всех сторон и своими, и красными, и продажными интервентами, он не смог правильно выстроить свое поведение, понять расстановку сил, и даже переоценил свои возможности, что привело к неминуемому обману его и использованию в своих целях заинтересованных сторон. Возможно, все было именно так, но невозможно не восхищаться личностью Александра Васильевича Колчака, который, как истинно русский офицер, единожды присягнувший Царю и Отечеству, не колеблясь принял вызов судьбы на самом крутом переломе русской истории, не ушел, не отвернулся от зла, а достойно, в интересах России распорядился своей судьбой, с честью и до конца исполнив свой военный и гражданский долг. 

И вот сейчас, в вагоне скорого поезда, повторял я этот последний путь адмирала, который той же дорогой, той же снежной зимой спешил в Иркутск, где ожидал соединения с армией своего единомышленника и друга, легендарного генерала Владимира Каппеля, где должно было стоять подкрепление, где должна была наконец решиться судьба русского золота, того золотого запаса, которым так дорожил Колчак и которое берег как зеницу ока для нужд спасаемого Отечества. Ощущение таинственной, такой неожиданной сейчас сопричастности с судьбой адмирала волновало, не давало покоя. 

Поезд наш от станции к станции набирал обороты, вагоны тряслись мелкой дрожью, за темным окном вьюжило, кружилась в каких-то яростных порывах метель, то отбегая, то вновь со страстью бросаясь на окна, как будто рвалась в промерзший вагон, кого-то выискивая, разбивалась, потом отлетала и снова билась о стекла в бессильном борении. Вот так же, думал я, сидел, наверное, в ту ночь у окна и адмирал, глядя на бесноватую метель и в отчаянной ее круговерти мучительно пытаясь отыскать ответы на решение судеб дорогих для него женщин: матери-России и своей возлюбленной, своей единственной Анны… 

На подъезде к Иркутску, на станции Нижнеудинска Колчака взяли под стражу изменники-союзники чехи и уже по приезде в город предательски выдали большевикам. 7 февраля 1920 года вместе с председателем Совета министров В.Н.Пепеляевым без суда и следствия адмирал был расстрелян на берегу реки Ушаковки, близ Иркутска, Тела их оттащили, бросили в прорубь и адмирал был отпущен в свое последнее плавание. Анна Сергеевна, выйдя из тюрьмы, где она по личному настоянию добилась быть там вместе с Колчаком, прожила еще до семидесятых годов. В 1920 году ей было 27 , Колчаку – 46 лет. 

В 2008 году на берегу реки Ушаковки близ Иркутска стараниями горожан и властей города поставлен памятник Верховному правителю Сибири, воину и патриоту Отечества Александру Васильевичу Колчаку. И сегодня, кто бы ни пытался порой принизить, умалить историческую роль Александра Васильевича Колчака, как впоследствии и Сталина, Жукова, других полководцев и государственных деятелей страны, народ наш не забудет и сохранит в памяти своей их величайшие заслуги в деле спасения и становления Отечества.

Так просидел у окна я со своими мыслями часов до двух. Вьюга за окном все так же бешено металась, ошалело неслась нам вослед, не уставая и не стихая, стонала и плакала, рвалась в окна и во все стороны, как будто все еще пыталась отыскать остывшие следы ушедшего в ночь адмирала. Анечка уже спала, но как-то по особенному, она не легла на постель, а просто сидя вытянула ноги под одеялом, другой конец натянула почти до подбородка и, как мне показалось, даже не спала, а подремывала, держа правой рукой прикрытую наполовину книжку. Знала ли она, милое это создание, какую историческую миссию в моем воображении выполняла она здесь и сейчас своим присутствием.
Следующий день тоже выдался на редкость спокойным. Пассажиров не прибавлялось, но волнение, по-прежнему, не покидало меня - ведь каждая новая станция таила в себе тревогу и легко могла разрушить то хрупкое состояние, в коем находился я постоянно. Во второй половине дня начало смеркаться, впереди ждала последняя ночь, и уже ничто не предвещало каких-либо перемен, которые могли бы помешать моей удивительной железнодорожной идиллии.

Поезд остановился на очередной узловой и в свете горящих на станции фонарей была заметна суета спешащих на посадку редких пассажиров. Свои уже вышли, тишина вновь возвращалась. Я было успокоился, но… ненадолго. Различив верхушки проплывавших мимо окна ватников и вьючных рюкзаков, вдруг смутно, каким-то десятым чутьем, почувствовал тревогу. Только бы не в наш вагон - мысленно умолял я.
Но судьба уже распорядилась иначе…

Они ввалились не просто в наш вагон, они ввалились именно в наше купе, плотно оккупировав и соседние, забив все пространство вокруг не только баулами, немыслимых размеров рюкзаками и вязками чего-то плотного, завалив ими вторые и третьи полки, но и шумом, гамом зычной речи, морозным раскатистым смехом в плацкартной тиши, яростью движений… Все это громыхало и ухало без суеты, но напористо, с решительной основательностью, и казалось, что на всем Сибирском тракте от Москвы до Владивостока месяцами будет бушевать теперь эта неуемная, разбуженная кем-то стихия.

Анна забилась в самый угол, как мышь под лавку, поджала ноги и натянув до глаз одеяло, с немым ужасом постигала происходящее. Я, в состоянии глубокого транса, перебрался на свое место и отрешенно блуждал взглядом по этой нагрянувшей невесть откуда орде, стараясь по отдельным приметам и отрывкам речи угадать - кто они, куда и зачем едут… 

Полный текст произведения читайте в журнале "Аврора"№1-2014

Лирика
Дмитрий Поляков

Поляков (Катин) Дмитрий Николаевич - российский писатель, журналист, поэт. Родился в Москве в 1961 г. Выступал с публикациями стихов и рассказов в литературных изданиях в России и за рубежом.

читать далее

-----------------------------
Владимир Бауэр
-----------------------------
Владимир Тарасов
-----------------------------
Все статьи
Вернисаж
Юрий Люкшин и его ученики

Выставка «Сергий Радонежский», открывшаяся в начале марта в Санкт-Петербурге, в Государственном музее истории религии, наглядно демонстрирует глубокий непреходящий интерес к исторической и легендарной фигуре святого, сыгравшего исключительную роль в отечественной истории.

читать далее

-----------------------------
Монах, художник, собиратель, воин...
-----------------------------
Диалог контрастов
-----------------------------
Все статьи
Дебют
Алексей Панограф

Алексей Панограф. Живёт в Санкт-Петербурге. По образованию – математик. Прозу пишет с детства. Первый свой рассказ опубликовал в «Ленинградском литераторе» в начале 90-х. 

читать далее

-----------------------------
Владимир Левченко
-----------------------------
Виктория Черножукова. Рассказы
-----------------------------
Все статьи
Взгляд
Кира Грозная

Чем ныне живут толстые журналы? Какую роль они играют сейчас? На эти темы наш корреспондент беседует с главным редактором литературно-художественного и общественно-политического журнала «Аврора» (Санкт-Петербург) К.А.Грозной. 

читать далее

На русских просторах
Презентация в Ратной палате

Состоялась презентация опубликованных в журнале "На русских просторах" записок офицера Чехословацкого корпуса Франтишека Лангера (1888 – 1965), впервые переведённых на русский язык Ларисой Георгиевной Кондратьевой.

читать далее

Опрос
человек
проголосовали
Результаты голосования

Адрес редакции: 197110, Санкт-Петербург, Б. Разночинная ул., д. 17-А,
тел.: +7(812)230-67-13; E-mail:
avrora19-69@mail.ru

Яндекс.Метрика Рейтинг@mail.ru Rampler's Top 100 LiveInternet